Финансы Российской Империи после Крымской войны 1853 - 56 гг. оказались в весьма плачевном состоянии . Ушло в прошлое то время , когда свободное обращение полновесной монеты из драгоценных металлов служило лучшим свидетельством здоровья государственных финансов и благополучия населения . Золотые и платиновые монеты благославенной эпохи Императора Николая Первого вспоминались в 60 - х годах прошлого столетия как сон , как чудо , которому не суждено будет повториться .
После 1856 г. покупательная способность рубля неудержимо снижалась . Золото и серебро уходили с рынка ; очутившись на руках населения монеты откладывались на "черный день" и в обращение больше не поступали . Так население страховалось от бедствий инфляции ( знакомо , не правда ли , уважаемые современники ? ) . Высокопробные российские монеты , особенно серебряные , в огромных количествах вывозились в Европу , где использовались как материал для изготовления ювелирных изделий . Для борьбы с этим явлением Министерство финансов в 1860 г. предложило Императору Александру Второму проект реформы денежного обращения , предусматривавший снижение номинала серебряных монет и пробы сплава без уменьшения содержания в них чистого серебра . Государь счел эту меру недостаточно радикальной и повелел впервые с 1764 г. уменьшить содержание чистого серебра в серебряном рубле с 18 гр. до 15,3 гр. Уже одно это красноерчиво характеризует степень напряжения государственных финансов на тот момент времени , ведь даже затяжные войны с Наполеоном не могли заставить Российскую Империю девальвировать свой рубль !
Однако , этой меры оказалось недостаточно и в 1867 г. последовало второе крупное обесценивание рубля , в результате чего содержание серебра в нем упало до 9 гр. Пропорционально изменилась стоимость всех составляющих денежной шкалы ; стопа медной монеты ( т. е. денежный номинал , штампуемый из единицы массы металла ) понизилась с 32 рублей из пуда меди до 50 рублей .
Понятно , что в таких условиях золото постоянно уходило из обращения , поэтому для поддержания денежного обращения Министерство финансов было вынуждено восполнять потери бумажными деньгами .
В августе 1868 г. стали поступать сигналы об обнаружении поддельных 10 - рублевых ( образца 1864 г. ) и 50 - рублевых ( образца 1865 г. ) банкнот . Особое отделение Канцелярии Министерства финансов ( специальное подразделение , ответственное за вскрытие операций фальштвоментчиков и очистку денежного рынка от подделок ) констатировало появление в России очень качественно изготовленных фальшивых денег .
Первые поддельные ассигнации были обнаружены в Варшаве и Санкт - Петербурге . через некоторое время аналогичные купюры были изъяты как на Западе ( в Лодзи ) , так и на Востоке ( в Пскове , Новгороде , Ярославле ) . Выглядело это так , словно вброс денег производился из двух очагов - из Варшавы и Петербурга . Совпадение времени появления фальшивок косвенно указывало на то , что оптовые сбытчики из этих городов если и не были связаны напрямую друг с другом , то , наверняка , замыкались на одного и того же производителя подделок . Тот факт , что Петербург был крупнейшим портом , а Варшава - транзитным узлом на пути из России в Европу , мог расцениваться как свидетельство иностранного происхождения фальшивок .
Качество поддельных денег было очень высоким . Бумага фальшивок очень близко повторяла состав настоящей денежной бумаги и качество ее выработки , что делало весьма затруднительным органолептическое обнаружение подделок . Высокое качество печати делало огрехи гравера незаметными без специальной оптики . На банкнотах менялись номера , причем изготовитель ни разу не ошибся и не запустил в оборот ассигнации невыпущенных Министерством финансов серий и номеров , что еще более затрудняло работу по выявлению подделок на местах .
Обыкновенно фальшивые деньги привлекали к себе внимание лишь своей хорошей сохранностью , да еще тем , пожалуй , что некоторые из них были несколько более светлого тона , нежели настоящие . Т. е. на некоторых образцах производителю не удавалось добиться абсолютно верной цветопередачи . В целом же , качество подделок характеризовалось экспертами как "очень высокое" ; им не удалось выявить ни одного достоверного и повторяющегося признака , который бы позволил неспециалисту быстро и безусловно верно распознавать фальшивки .
Десятирублевые ассигнации были отнесены к подделкам 17 - го разряда ( или рода ) , т. е. они принадлежали 17 - му по счету изготовителю копий банкнот этого типа , о существовании которого стало известно . Пятидесятирублевые были отнесены к подделкам 19 - го разряда . Номера разрядов служили для классификации фальшивок по их принадлежности тому или другому производителю . Долгое время не существовало никаких указаний на то , что фабрикацией десятирублевок 17 - го разряда и пятидесятирублевок 19 - го занимается один и тот же источник ; косвенным свидетельством тому служило лишь высокое качество подделок обоих типов да одновременность их появления .
На протяжении второй половины 1868 г. подделки , описанные выше , появлялись в различных городах Европейской части России : Ярославле Вологде , Москве , Ревеле , Харькове , Таганроге и т. д. Не осталось западнее Вологды практически ни одного сколь - нибудь крупного города где за эти полгода не изымались фальшивки .
Ассигнации всегда появлялись по одной штуке . Часто ими расплачивались в железнодорожных кассах , буфетах или в поездах . В тех случаях , когда удавалось установить лицо , предъявившее банкноту в уплату или попросившее о размене , допрос снимал все подозрения в его адрес : всякий раз это были люди с абсолютно безупречной репутацией . Ни разу фамилия одного и того же человека не прозвучала в связи с выяснением обстоятельств хотя бы двух случаев обнаружения фальшивок .
Для чиновников Особого отделения было очевидно , что распространение денег идет вдоль железных дорог , расходясь во все стороны вместе с людскими потоками подобно тому , как расплывается чернильное пятно на листе промокательной бумаги . Было ясно и то , что сбытчик ( или сбытчики ? ) за все это время так и не попал в поле зрения правохранительных органов . О размахе фальшивомонетничества оставалось только догадываться . Не вызывало сомнений , что всплывают только считаные единицы вброшенных в оборот подделок . Однако , к февралю 1869 г. их было обнаружено на сумму 32 350 рублей ( это более 1000 50 - и 10 - рублевых ассигнаций ! ). Ущерб от деятельности преступников исчислялся , очевидно , миллионами рублей
В сентябре 1868 г. на экспертизу в Экспедицию по заготовлению ценных бумаг пошли подозрительно новые 10 - рублевые банкноты , изымаемые из оборота в маленьком уездном городке Путивль , Сумской губернии . Проверка показала , что это подделки того самого 17 - го рада фабрикации , который уже был известен сыщикам Особого отделения Канцелярии Министерства финансов . Стало ясно , что в Путивле происходит сброс большой партии фальшивой наличности . Немедленно туда были командированы чиновники Особого отделения и полетела телеграмма , адресованная судебному следователю сумского окружного суда , с требованием "принять все надлежащие меры к розысканию и задержанию виновных" .
В Путивле полиция сработала быстро и удачно . Выяснилось , что новенькие 10 - рублевые ассигнации расходились по городу из одного места - кассы цеха по производству железнодорожных шпал . Цех этот принадлежал французскому подданному Августу Жюэ . В начале сентября он рассчитался с артелью рабочих за большой аккордный наряд .
В ночь на 12 октября 1868 г. полиция нагрянула с обыском одновременно и в цеховую контору , и на квартиру французского предпринимателя . Успех превзошел все ожидания : в запертом бюро в кабинете Жюэ были найдены 92 десятирублевые ассигнации с номерами , близкими номерам тех банкнот , относительно которых экспертиза уже дала свое заключение , признав их фальшивыми . Относительно обнаруженных кредитных билетов эксперты также были категоричны : это были подделки 17 - го рода , которые Министерство финансов вылавливало по всей Европейской России .
Кроме того , во время обысков в руки полиции попала переписка Августа Жюэ , из которой внимание привлекли два письма Станислава Янсена , владельца магазина , торгового дома и большого аптекарского склада в г. Санкт - Петербурге . В этих письмах Янсен извещал Августа Жюэ о том , что он высылает ему "жидкость для спринцевания" и делился своими планами относительно поездки в Париж для осуществления "выгодного предприятия" .
Самого Жюэ арестовать не удалось . Он исчез из города и , по - видимому , перейдя на нелегальное положение , из России тоже . Француз , видимо , был готов к подобному исходу ; он не сделал попытки забрать деньги , ценности и документы . Выйдя из дома за два часа до появления полиции он исчез , точно растворившись , чтобы никогда более не возникнуть в криминальной хронике России . Дальнейшая судьба этого человека неизвестна .
Судебный следователь сумского окружного суда Путивльского уезда 14 октября 1868 г. шифрованной телеграммой на имя петербургского обер - полицмейстера проинформировал об обстоятельствах расследования деятельности Жюэ . В столице по достоинству оценили важность полученной информации . Письма Станислава Янсена были затребованы в столицу ; там они попали на стол начальника петербургской сыскной полиции Ивана Дмитриевича Путилина . Это был очень одаренный сыщик , прославившийся своим парадоксальным образом мышления и многими удивительными по своим успехам расследованиями .
Эзопов язык аптечного торговца не мог обмануть опытного детектива ; было совершенно очевидно , что "жидкость для спринцевания" не тот товар , который находящийся в здравом уме человек станет пересылать из Петербурга в Путивль ( аж за 900 верст ! ) . Путивль хотя и был далеко не столичным центром , однако , и там без всяких затруднений можно было приобрести такой товар .
Было не совсем понятно какие общие деловые интересы могли связывать торговца парфюмерией и изготовителя шпал . Видимо , такие общие интересы все же существовали , но лежали они вне пределов легального делового сотрудничества .
Была и еще одна причина , по которой Путилин захотел лично прочитать письма Станислава Янсена , написанные Августу Жюэ . Аптечный торговец был хорошо знаком начальнику сыскной полиции , хотя сам до поры об этом и не догадывался .
Станислав Янсен впервые привлек к своей персоне самое пристальное внимание Путилина еще за два года до описываемых событий . Произошло это при следующих обстоятельствах .
Летом 1866 г. санкт - петербургский мещанин Людвиг Герман Гарди подал последовательно три заявления - в Канцелярию Министерства финансов , на имя Обер - полицмейстера С. - Петербурга и в Третье отделение Его Императорского Величества Канцелярии - в которых рассказал о весьма любопытных событиях , участником которых ему довелось быть . Гарди написал , что годом ранее он стал компаньоном некоего купца Эмиля Янсена , француза по происхождению , в парфюмерной и аптечной торговле последнего . Людвиг Гарди отвечал за "фабричную" часть их компании , т. е. цех по производству пудры и румян , а Эмиль Янсен - заведовал складом , вел бухгалтерию и занимался сбытом . Цех , которым руководил Гарди , распологался в том же здании , что и склад , парфюмерный магазин и квартира Янсена . Однажды в субботу , когда магазин был закрыт и Эмиль Янсен находился в отъезде , с большим заказом ( на 245 рублей ) прибыла невеста польского князя . Чтобы не упускать крупного покупателя Гарди сам прошел на склад и принялся отбирать товары по списку . Переставляя флаконы и баночки с места на место , он неожиданно для себя обнаружил 50 - рублевую купюру образца 1856 года , которая была плотно обернута вокруг баночки с румянами .
В тот же день , исследуя уже другую полку , Гарди сделал еще одну столь же неожиданную находку . Когда же он поинтересовался у компаньона происхождением этих денег , тот ответил , что прячет их таким образом от своей супруги .
Через два или три дня , утверждал Гарди , он наткнулся в конторке на пачку 50 - рублевых банкнот , завернутых в синюю бумагу . Увидевший это Янсен с видимым беспокойством на лице подошел к Гарди и забрал эти деньги . А еще через несколько месяцев Гарди опять обнаружил 50 - рублевую купюру , обернутую вокруг баночки с румянами . На этот раз баночка находилась не на складе , а в шкафу , поставленном в помещении парфюмерного магазина .
О последней находке Гарди ничего Янсену говорить не стал , но найденную ассигнацию оставил у себя . Через какое - то время Янсен обратился к приказчику их компании , некоему Александру Бадеру , хорошему знакомому Гарди , с просьбой разменять фальшивую 50 - рублевую купюру , полученную им , якобы , от одного из покупателей . Гарди обратился за советом к Гарди , и последний рекомендовал фальшивку не менять , а оставить до поры у себя .
Негласная проверка заявлений Гарди , предпринятая сыскной полицией Петербурга , дала противоречивые результаты . Оказалось , что Александр Бадер уже не состоял приказчиком у Эмиля Янсена , а оставил место и переехал на жительство в Ревель . Будучи розысканным там , он подтвердил заявление Гарди в части , имеющей отношение к нему , и выдал полицейским 50 - рублевую купюру образца 1856 г. , полученную , якобы , от Янсена для размена . Экспедиция по заготовлению ценных бумаг установила , что банкнота является поддельной . Поддельной оказалась и ассигнация , найденная , якобы , Людвигом Гарди в шкафу в последний раз .
Но дальше начинались вопросы , ответы на которые вовсе не представлялись полицейским столь очевидными , как их преподносил в своих заявлениях Гарди . Выяснилось , что 20 лет назад этот человек уже привлекался к ответственности за выдачу необоснованных векселей Репутация этого француза в питерских купеческих кругах была самая отвратительная : о его проделках помнили многие и многие не хотели иметь с ним дела . Кроме того , было точно установлено , что незадолго до написания первого заявления , Гарди крупно повздорил с Янсеном и раздор компаньонов привел к распаду их коммерческое предприятие . Т. о. , действия Гарди получали серьезный и весьма неблаговидный мотив : месть недавнему компаньону , а возможно , и неудачный шантаж последнего .
Несмотря на соблазн арестовать Янсена и провести обыск в квартире и конторе последнего , полицейские делать этого не стали . Во - первых , сильным было недоверие к заявлениям Гарди , а во - вторых , не было ни малейшей уверенности , что удастся взять Янсена с поличным . Последний - если он действительно замешан в аферах с фальшивыми деньгами - мог вполне ожидать от прежнего компаньона доноса и загодя подготовиться к возможному визиту полиции . Поэтому заявления Людвига Гарди остались без видимого движения на долгие месяцы и Янсен узнал о подозрениях в свой адрес нескоро .
Осенью 1868 г. сыскная полиция приступила к негласной проверке Янсена и его торгового предприятия . Проводилась она опросом соседей француза , проверкой его платежных операций , таможенных деклараций на ввозимые товары , собиралась информация о его контрагентах и мнения деловых партнеров . В ходе этой кропотливой и малозаметной работы удалось выяснить много весьма любопытного .
Станислав Янсен родился в 1812 г. в России , по национальности - поляк . В 1831 г. он эмигрировал во Францию , где окончил университет и получил звание доктора медицины . Подданство Российской Империи он потерял . В 1858 г. он неожиданно для всех решил вернуться в Россию . Намерение это нельзя не назвать странным : после Крымской войны во всех слоях общества отношение к иностранцам , особенно англичанам и французам , было весьма настороженное , если не сказать недоброжелательное . Отношения между Россией и Францией были разорваны ; саксонский посланник барон Зебек представлял в Париже великую империю . Чтобы получить разрешение на въезд Станислав Янсен представил саксонскому дипломату документы , подтверждавшие его торговую , промышленную и научную деятельность . Было даже предъявлено разрешение на чтение публичных лекций по медицине . Янсен лишь не представил сведений о своей финансовой несостоятельности ; его экономические прожекты лопнули и настойчивые кредиторы не давали покоя . Вместе с отцом в 1858 г. в Россию приехал и сын - Эмиль Янсен - 1839 г. рождения . В Петербурге он пробыл до 1863 г. , потом вернулся в Париж .
По приезду в Петербург Станислав Янсен выступил учредителем бесчисленного количества акционерных обществ и товариществ на паях по большей части экспортно - импортного профиля . Как можно было заключить из документации этих предприятий , все они оказывались весьма недолговечны , однако , барыш своему хозяину неизменно приносили . С 1860 г. Янсен стал выплачивать свои парижские долги и в течение нескольких лет полностью восстановил собственное реноме . В Петербурге француз также сделал себе имя ; его почитали за человека состоятельного , предприимчивого , солидного .
В 1860 г. и 1868 г. он выезжал во Францию ; в первый раз - на 2 месяца , во второй - на шесть недель . В Петербурге Станислав Янсен постоянно проживал по адресу : Екатерининский канал , дом 14 ( это самый центр города , его престижная часть ! ) . С ним постоянно проживала супруга - Мелина Янсен .
Самым подозрительным в полученной Иваном Путилиным информации было то , что доходы Янсена не соответствовали оборотам его предприятий . Француз действительно владел довольно значительными суммами , которые ссужал членам французской колонии в Петербурге , но при этом был неясен источник этих денег . Торговая деятельность Станислава Янсена явно не приносила тех доходов , которые позволили бы свободно оперировать десятками тысяч рублей . Это соображение , вкупе с тем , что фамилия француза уже вторично упоминалась в связи с подозрениями в фальшивомонетничестве , заставляло испытывать некоторые сомнения в его добропорядочности .
В январе 1869 г. стало известно , что в Санкт - Петербург из Парижа приезжает Эмиль Янсен . В качестве причины своего появления в России младший Янсен указал болезнь матери , но по наведенным полицией справкам оказалось , что Мелина Янсен отнюдь не больна .
Эмиль Янсен появился в российской столице 21 января 1869 г. Он возобновил свои прежние светские знакомства , нанес необходимые визиты , получил приглашение на охоту и благополучно съездил на нее в Псковскую губернию . За ним и отцом сыскная полиция вела скрытое наблюдение , стараясь не вспугнуть подозреваемых раньше времени . Трудно сказать , сколь эффективным могло бы быть такое наблюдение и как долго его следовало бы продолжать , но непредвиденный случай ускорил развитие событий .
На прием к столичному обер - полицмейстеру 1 марта 1869 г. явился дипкурьер ( в то время их называли "кабинет - курьеры" ) французского посольства в Российской империи некто Евгений - Людвиг Обри . Он сделал заявление столь важное , что его попросили повторить сказанное в присутствии Ивана Дмитриевича Путилина , за которым немедленно послали .
Рассказ француза сводился к следующему : за 8 дней до его отъезда в Петербург с почтой Министерства иностранных дел Франции к нему обратился некий Риу , попросивший пердать Эмилю Янсену за вознаграждение небольшую коробочку . В ней находились , якобы , образцы модных парижских товаров общей стоимостью едва ли 30 франков . Деревянная коробочка была обшита клеенкой ( поскольку содержимое боялось влаги ) , на которую была приклеена карточка с указанием адреса Эмиля Янсена в Петербурге . Курьер поначалу отказался выполнить просьбу , но после того , как тот обратился к начальнику Обри и последний разрешил коробочку взять , он согласился . Обри бросил коробку в холщовый мешок , который был опечатан печатью МИДа Франции , и без досмотра и оплаты груза на таможне привез ее в Россию . Вскрыв мешок 28 февраля 1869 г. при передаче государственной корреспонденции в посольстве , Обри обнаружил , что клеенка на коробке разорвалась . Он снял ее совсем и ему показался крайне подозрительным тщательно упакованный деревянный ящичек . Курьер решил поинтересоваться его содержимым . По вскрытии ящика Обри обнаружил в нем два свертка - белой бумаги и розовой - каждый из которых был опечатан по пять раз печатью с тремя лилиями , повторявшей своим видом герб дома Бурбонов . В одном из свертков находился мешочек из коленкора , в другом - мешочек из холстины . Содержимое мешочков не прощупывалось ; когда Обри их развязал , оказалось , что они заполнены мелко нарезанной бумагой . А вот в бумаге находилась пачки российских 50 - рублевых ассигнаций , свернутые трубочкой и перетянутые суровой ниткой . В холстяном мешочке было 245 банкнот , в коленкоровом - 115 ; т . о . общее число банкнот составило 360 .
Обри , посоветовавшись со своим товарищем , также дипкурьером , Газе решил проинформировать российские власти о странной посылке .
Немедленно была проведена экспертиза доставленных французом ассигнаций . Все они оказались 19 - го рода подделки .
Дальнейшее представить совсем нетрудно . Начальник сыскной полиции приказал готовить такой сценарий развития событий , который сегодня назвали бы "контролируемой поставкой" . Номера фальшивых ассигнаций были переписаны ( при этом следует обратить внимание на то что очень часто номера банкнот следовали через "единицу" , т. е. 23545 и 23547 , затем 23552 и 23554 . Этот момент получил в дальнейшем весьма любопытное и неожиданное объяснение ) . Деньги и упаковка были сфотографированы , составлен акт проведения экспертизы проверки подлинности , запротоколировано заявление Людвига Обри . Фальшивки были помещены обратно в мешочки , а те - зашиты и спрятаны в коробку ; коробку обшили клеенкой , наклеили поверх карточку с адресом Эмиля Янсена и вернули ее Обри . Дипкурьер получил нужные инструкции , к выполнению которых немедленно и приступил .
Вечером 1 марта 1869 г. Евгений Обри послал Эмилю Янсену записку в которой проинформировал его о своем прибытии в Петербург и намерении встретиться для передачи посылки .
Второго марта на квартиру дипкурьера , распологавшуюся на территории посольства , прибыла Мелина Янсен . Обри , действуя согласно полученным инструкциям , сказал ей , что посылка вместе с доставленной им дипломатической почтой находится на обработке в секретной части посольства . Именно сейчас получить ее не представляется никакой возможности , поэтому за посылкой надлежит подойти попозже . Тут Мелина Янсен попыталась вручить Обри 100 франков , но дипкурьер денег не взял и добавил , что посылку вручит только лицу , поименованному на визитке , прикрепленной к коробке , поэтому он ждет к себе непременно г - на Эмиля Янсена . Он попросил не тянуть с получением посылки , поскольку , если она будет без присмотра оставаться в секретной части долгое время ее - чего доброго ! - сочтут бесхозной и вскроют .
При последних словах Мелина Янсен как будто бы смешалась и вдруг заговорила о том , что лицо , "которому следует эта посылка , не поскупится на благодарность и заплатит 20 - 25 или даже 100 рублей" . Разброс названных сумм красноречиво свидетельствовал о том , что женщина взволнована услышанным . Не приходилось сомневаться , что сентенция дипкурьера о возможности вскрытия посылки посторонними лицами , достигла цели , вызвав смятение .
Свидетелем разговора Мелины Янсен и Людвига Обри с начала до конца был Георг Газе , также кабинет - курьер дипломатической службы . Присутствие свидетеля составляло неотъемлемую часть плана Путилина : показания Газе , надлежащим образом задокументированные , д. б. подкрепить обвинение на суде .
На следующий день - 3 марта 1869 г. - уже в 9.30 утра отец и сын Янсены были на квартире Обри . Тут же находился и Газе . Людвиг Обри , вручая посылку Станиславу Янсену , попросил последнего написать расписку в ее получении . Отец делать этого не захотел и попросил сына написать таковую расписку . Эмиль Янсен это немедленно сделал . О величине оплаты вышел спор : Обри назвал сумму в 20 рублей , Янсен - отец счел ее чрезмерной и стал спорить . Конец неприязненному разговору положил Янсен - сын , заявивший : "Ничего - ничего , мы заплатим !" . Отец тут же согласился и вытащил из кошелька 20 рублей . Все это выглядело как заранее отрепетированная сцена .
Этот момент требует некоторого пояснения . Несмотря на многолетнюю девальвацию российского рубля , сумма в 20 рублей была очень большой . Оплата доставки , оцененная в такую сумму , была просто абсурдной ( как , впрочем , и в 100 франков , которые Мелина Янсен предложила накануне ) . Пересылка бандероли из Парижа в Петербург обычной почтой стоила тогда всего ... 4 франка ! Давать 20 рублей за доставку коробочки , в которой лежали товары , якобы , на 30 франков , значило просто швырять деньги на ветер .
Французское посольство до переворота 1917 г. занимало большой квартал от реки Мойки ( здание N 15 и ныне сохранено за Генеральным Консульством Французской республики ) до Миллионной улицы . Это самый центр города - до Зимнего дворца всего две минуты пешком . Представительские аппартаменты Посольства выходили на Мойку ; служебный же выход вел на Миллионную улицу . Туда и направились Станислав и Эмиль Янсены , покинув квартиру Обри .
На Миллионной их ждали сотрудники столичной сыскной полиции в штатском . Но непредвиденный случай едва не смазал готовившееся задержание с поличным .
По Миллионной шел строй солдат . Эмиль Янсен , с зажатой под мышкой коробкой , успел перейти на противоположный тротуар ; стена из солдатских тел отрезала его от отца . Станислав Янсен остался стоять возле ворот , из которых только что вышел . К нему немедленно подошли трое полицейских в штатском и заявили о его задержании .
Полицеские пропустили Эмиля Янсена , когда увидели , что его руки свободны . При этом коробки под мышкой они не разглядели и рассудили , что бандероль с деньгами у отца . Как бы там ни было , Эмиль Янсен получил просто феноменальную возможность избавиться от опасного груза : он мог бросить бандероль прямо на улице , а мог , быстро пройдя дворами , выйти к Неве ( до реки меньше 100 м . ) и забросить ее в многометровые снежные кучи , которые образовались при сбрасывании дворниками снега с набережных на лед . Даже если бы коробку потом и нашли , то в суде присяжных прокуратуре было бы исключительно трудно доказать , что это именно та коробка , которую Эмиль Янсен держал в руках , выходя из Французского посольства . Напомним , что дактилоскопической экспертизы в то время не существовало , а заявления Обри и Газе могли бы рассматриваться лишь как косвенные доказательства . Будь Эмиль Янсен находчивее , внимательнее и осторожнее - глядишь ! - и совсем другим оказалось бы окончание этого дела . Но увы ! в этих качествах ему следует отказать . Впрочем , дело тут , может , совсем не в отсутствии нахочивости , а в банальной жадности ?
В одном можно не сомневаться - всю свою оставшуюся жизнь молодой Янсен раскаивался в том , что совершил дальше .
Увидев , что его отца остановили какие - то люди в штатском , он спокойно дождался пока пройдет солдатский строй , после чего возвратился назад . И все также безмятежно он продолжал держать под мышкой коробку с 18 000 фальшивых рублей .
Отец и сын Янсены были доставлены на допрос к Путилину . Суть сделаных ими заявлений сводилась к следующему :
Станислав Янсен утверждал , что ничего не знает о содержимом посылки и ее принадлежности . Сын , якобы , говорил , что посылка будет передана некоему третьему лицу , которое заплатит за хлопоты 50 или даже 100 рублей . Именно в расчете на получение этих денег он - Станислав Янсен - и решил составить компанию сыну при его посещении Обри и заплатил 20 рублей .
Эмиль Янсен утверждал , что приехал в Петербург узнав от отца о болезни матери . В день отъезда из Парижа к нему , якобы , обратился некий Леон Вернике , литейщик по бронзе , просивший перевезти в Россию небольшую посылку . В Петербурге ее д. б. забрать некий г - н Куликов , который при получении и оплатит ее доставку . Поскольку на момент разговора Эмиля Янсена с Леоном Вернике посылка еще не была готова , первый сообщил адрес своего дяди , преподавателя Парижской горной школы Леона Риу , который мог бы организовать доставку посылки . Эмиль Янсен уехал в Петербург и жил на квартире отца ; примерно 18 февраля явился тот самый господин Куликов и поинтересовался судьбой посылки из Парижа . Узнав , что она еще не прибыла , Куликов пришел в ярость и принялся браниться . В конце - концов они расстались полюбовно ; Куликов пообещал хорошо оплатить хлопоты по доставке бандероли и это - то заверение дало Янсенам основание смело заплатить 20 рублей Людвигу Обри .
В то время , пока Станислав и Эмиль Янсены давали свои показания начальнику столичной сыскной полиции к ним на квартиру прибыли судебный следователь , полиция и жандармский представитель , откомандированный Третьим отделением Его Императорского Величества Собственной Канцелярии , для организации взаимодействия со следственными властями . По ордеру , еще накануне подписанному Прокурором окружного суда А. Ф. Кони в половине первого пополудни начался обыск .
Буквально через полтора часа в комнате Эмиля Янсена нашли ... ту самую печать с тремя лилиями , оттиски которой красовались на бумажных свертках с фальшивыми деньгами . А еще через какое - то время в комоде , стоящем в спальне Станислава Янсена , была обнаружена 50 - рублевая купюра образца 1865 г. . На эти деньги полицейские уже смотрели с большим недоверием . Было решено немедленно направить ассигнацию на экспертизу в Петропавловскую крепость ( там распологались столичный монетный двор и Экспедиция по заготовлению ценных бумаг ) . Номер банкноты - 91 701 - чиновнику , заполнявшему бланк о направлении на экспертизу , показался странно знаком . Он сличил его со списком номеров тех 360 фальшивок , что привез в Россию Обри . Оказалось , что в этом списке присутствуют соседние номера : 91 700 и 91 702 . Поэтому даже без экспертизы с большой вероятностью можно было предположить , что и ассигнация N 91 701 из той же самой партии . Конечно , такое умозаключение отнюдь не отменяло проверку подлинности ( и она была проведена ) , но заключение экспертов полностью подтвердило догадку сыщиков : ассигнация из комода Станислава Янсена действительно вышла из - под того же самого пресса , что и 360 подделок , привезенных Обри .
Это маленькое открытие приводило к весьма любопытному выводу : в то самое время , как в Париже некие люди собирали большую партию поддельных денег для отправки в Россию , одна из банкнот этой партии уже совершила путешествие через границу и осела в комоде Станислава Янсена . Почему это случилось ? Ответ напрашивался сам собой : потому , что это был сигнальный образец , который направили в Россию на "испытания" : устроит ли качество изготовления заказчика ? Янсен потому и не избавлялся от этой ассигнации , не разменивал ее - она была ему нужна для демонстрации качества изготовления ожидаемой партии подделок разным заинтересованным лицам .
Примчавшийся с обыска курьер доложил Путилину о полученных результатах . Начальник столичного сыска тут же поинтересовался у задержанных происхождением найденной ассигнации и печати с лилиями .
Станислав Янсен заявил , что купюра принадлежит ему ; она , якобы , была получена его супругой при расчете в магазине неизвестного клиента . Поскольку этот кредитный билет вызвал сомнения в своей подлинности , Станислав Янсен хранил его отдельно от остальных денег и намеревался в ближайшие день - два снести в банк для проверки . Иван Дмитриевич Путилин простодушно поинтересовался , почему , собственно , Янсен усомнился в подлинности кредитного билета под N 91 701 , если он еще не носил его в банк для проверки ? Почувствовав , что сказанул лишку , француз довольно бессвязанно пробормотал : "Такие деньги вообще плохо принимают" и замолк . На вопрос , как могло оказаться , что ассигнации с соседними номерами - и тоже поддельные ! - прибыли из Франции и очутились опять же у него на руках , Станислав Янсен вообще ничего не ответил . Но это было очень красноречивое молчание !
Что касается печати с тремя бурбонскими лилиями , то тут тоже у Янсенов вышел конфуз . Эмиль , демонстрируя живое участие в работе полиции и желание сотрудничать , с готовностью признал , что печать принадлежит ему . Он рассказал , что получил ее во время своего единственного разговора с Леоном Вернике для передачи , якобы , г-ну Куликову . Прямо скажем , более неудачного объяснения придумать нельзя было и нарочно ; это как раз тот случай , когда жевать действительно лучше , чем говорить . В самом деле , если Вернике отдал печать с тремя лилиями Эмилю Янсену , то он никак не смог бы уже после этого опечатать ею свою посылку ( напомним , Э. Янсен утверждал , что на момент разговора с Вернике посылка еще не была готова ! ) . Кроме того , в действиях анонимных отправителей бандероли отсутствовала даже элементарная логика ; что может быть глупее как вручение печати и пакетов , которые ею опечатаны , одному лицу ?
Из бездарного объяснения Эмиля Янсена напрашивался единственный вывод : не существовало никакого Леона Вернике , мастера по бронзовому литью , просившего передать бандероль в Россию . Сам Эмиль Янсен опечатал свертки своей печатью , поручил дяде их переслать в Петербург , после чего приехал в столицу России и стал дожидаться заветной бандероли . Конечно , это требовало точного юридического доказательства , но здравый смысл и опыт подсказывали русским сыскарям : так все и было !
Как можно легко догадаться , отец и сын Янсены 3 марта 1869 г. не вернулись ночевать к себе домой . Постановлением прокурора в этот день они превратились из задержанных в арестованных .
На следующий день столичный обер - полицмейстер специальными посланиями известил о задержании французов Начальника тайной полиции округа Париж и префекта т . н . "общей полиции" и попросил их провести в Париже проверку заявления Эмиля Янсена .
Довольно быстро были получены ответы французских коллег . Следует заметить , что в те годы иностранные полицейские службы весьма неохотно шли на сотрудничество с российскими правохранительными органами , но "дело Янсен" явилось счастливым исключением из этого правила .
Комиссар "общей" полиции Дюшейлар допросил Леона Риу , того самого дядюшку Эмиля Янсена , который через Обри передавал в Петербург посылку . Сначала Риу дал совершенно ложные показания , но вскоре в этом добровольно сознался и официально попросил произвести передопрос . Стенограмма этого второго допроса была приложена к письму Дюшейлара . Кроме того , комиссар приложил к своему посланию развернутую справку адресного бюро округа Париж , которая удостоверяла , что по состоянию на 1 марта 1869 г. в столице Франции и отнесенных к ней пригородов не проживает ни одного Леона Вернике . До ноября 1868 г. парижскую прописку имел имел некий Вернике , являвшийся португальским подданным , но имя и возраст этого человека не соответствовали данным , указанным в запросе российской полиции . В ноябре минувшего года этот человек выехал из Парижа . Содержание собственно письма Дюшейлара сводилось к следующему : в день отъезда Эмиль Янсен вручил Риу пакет , с просьбой возвратить его при отъезде . На вопрос : "Что в пакете ?" племянник ответил : "Парижские товары , их цена 30 франков ; они боятся сырости" . При прощании Риу совершенно забыл о просьбе племянника и не вернул тому пакет . Эмиль Янсен по прибытии в Петербург послал дяде телеграмму и письмо , в которых подробно инструктировал о последующих действиях . Согласно указаниям племянника Риу упаковал пакет в деревянный ящик , обшил его клеенкой ( поскольку товары боялись сырости ) и навел справки о курьерах Министерства Иностранных дел , направляющихся в ближайшее время в Петербург . Узнав , что ожидается отъезд кабинет - курьера Гилью , дядя немедленно проинформировал об этом племянника От Эмиля Янсена из Петербурга пришло письмо , в котором говорилось что Риу обманули ; на самом деле в Россию поедет Людвиг Обри , приводился парижский адрес последнего и содержалось предложение встретиться с ним накоротке у него дома . Риу так и поступил : он вышел на Обри и добился , чтобы тот взял с собою в Петербург посылку .
В этом сообщении Дюшейлара наиболее интересным представляется то , что Эмиль Янсен , человек без оперделенного рода занятий и положения в обществе , кроме того , находящийся в Петербурге , оказывается великолепно осведомлен о работе курьерской службы французского МИДа . Он знает не только то , кто именно из курьеров и когда поедет в Россию , но и распологает их адресами и , очевидно , имеет выходы на руководителей этой службы ( напомним , что по заявлению Обри , тот поначалу отказался иметь дело с Риу и тогда последний обратился прямо к начальнику Обри , который санкционировал провоз в Россию частной посылки ) .
Начальник тайной полиции округа Париж полковник Клод в послании , переданном в середине марта петербургскому обер - полицмейстеру , дал подробную характеристику как самому Станиславу Янсену , так и его предпринимательской деятельности в России . Клод прямо указал , что Янсен занимается распространением фальшивых российских ассигнаций которые получает , предположительно , через дипломатическую курьерскую службу посольства Великобритании в Петербурге . Английский курьер , фамилия которого не приводилась , имел , по мнению французского контрразведчика , прямой выход на автора фабрикации . Полученные от неназванного дипкурьера подделки Янсен прятал в тайнике под паркетом ; полковник Клод весьма обстоятельно описал устройство этого тайника . Надо сказать , что при обыске 3 марта 1869 г. тайник этот был обнаружен сыщиками Путилина - он был пуст . Из описания тайника можно заключить , что Клод был великолепно осведомлен о планировке квартиры Янсена . В письме Клода содержалось указание на то , что Станислав Янсен вел бухгалтерию салона мод на Михайловской улице в Петербурге , который принадлежал Герминии Акар , французской подданной . Салон этот являлся идеальным местом для выпуска в оборот фальшивых денег , поскольку Акар , лично знакомая со многими представителями высшего света и членами Правящего Дома Романовых , была всегда гарантирована от всяких подозрений полиции в свой адрес . Письмо полковника Клода завершалось упоминанием Людвига Гарди , бывшего компаньона Янсена , как лица , "могущего сообщить драгоценные по этому делу сведения и способствовать открытию всего" .
Безусловно , информация , полученная от французских полицейских , была весьма ценна , особенно в той своей части , где давалась оценка деятельности Герминии Акар . За ее салоном ( по сути это был весьма крупный пошивочный цех , в котором изготавливалась как верхняя одежда , так и нижнее белье , бижутерия , шляпки и перчатки ) усилили полицейское наблюдение , установленное еще в декабре 1868 г.
В это время произошло событие , несколько отвлекшее внимание петербургских сыщиков от отца и сына Янсенов . 20 марта 1869 г. в Варшаве был арестован еврей Яков ( или Якуб ) Шенвиц ; при обыске гостиницы , принадлежавшей его отцу , было обнаружено поддельных 50 - рублевых ассигнаций образца 1865 г. на колоссальную сумму - 100 тысяч рублей . Все эти фальшивки оказались изготовлены на том же самом оборудовании , что и привезенные из Франции Людвигом Обри . Еще более любопытным оказалось то , что номера изъятых у Шенвица подделок идеально дополняли список номеров подделок , изъятых у Янсенов , образуя с ними законченную последовательность . Так , 50 - рублевая фальшивка 19 - го рода за N 23 544 была изъята в Варшаве у Шенвица ; N 23 545 - в Петербурге у Янсена ; N 23 546 - в Варшаве у Шенвица ; N 23 547 - в Петербурге у Янсена .
Это могло означать лишь одно : изготовитель фальшивых денег механически - через одну - разделил ассигнации на две больших стопки каждую из которых направил сбытчику - оптовику . У Шенвица полиция захватила всю партию - 100 тыс. рублей . Янсен , очевидно , решил свои 100 тысяч разбить на партии поменьше ; но с первыми же 18 тысячами поддельных рублей он и был арестован .
Получив информацию из Варшавы , туда немедленно отправился Путилин . Его интересовало , прежде всего , получение данных о производителе фальшивок и вскрытие связи Якова Шенвица и Станислава Янсена . Забегая несколько вперед , следует сказать , что таковую связь установить не удалось : Шенвиц и Янсен действовали совершенно независимо друг от друга и никогда их жизненные пути не пересекались . Эти люди не подозревали о существовании друг друга , потому - то расследования в Варшаве и Петербурге не были объединены общим производством . "Дело Шенвица" при всей своей любопытности , выходит , однако , за рамки повествования настоящего очерка .
Пока Путилин работал в Варшаве , расследование в столице продолжалось своим ходом .
Весьма любопытную информацию содержала переписка Станислава Янсена , которая после предварительного разбора переводчиками МИДа была переведена на русский язык и нотариально заверена . Так , в письме некоего француза Эйна ( или Эйно ) , датированном 26 февраля 1869 г. , содержался следующий весьма необычный пассаж : "Два часа накануне я чистил вашу turne ; она блестит как су с чеканного двора . ( ... ) Я уже наполнил сорок две пачки . ( ... ) Я начал несносную , хотя и доходную работу , состоящую в копировании списка , о котором Эмиль знает ." Термин "turne" , оставленный специально без дословного перевода и ключевой в понимании смысла всей фразы , мог быть переведен как "поворотная пластина" или "инструмент" .
Кроме того , из текста двух писем без подписи , адресованных Эмилю Янсену , стало понятно , что посылку Обри с нетерпением ждали еще какие - то люди . Очевидно , они рассчитывали получить фальшивые ассигнации через младшего Янсена и , находясь в раздраженном состоянии духа , довольно оскорбительно требовали от него соблюдения данного слова .
В письме Леона Риу , адресованном племяннику , был обнаружен весьма интересный абзац , в котором дядя писал о том , что ему для некоего издания требуются старинные гравюры . Он указывал на то , что в Париже есть мастер по копированию гравюр , а также "руководство по исследованию гравюр , но ни названия его , ни имени издателя мне не сказали" . Когда на допросе у Эмиля Янсена поинтересовались , что же это за бизнес такой - копирование гравюр ? - он просто не понял вопроса . Очевидно , что под "копированием гравюр" Леон Риу в своем письме подразумевал нечто совсем другое .
Наконец , очень важное открытие было сделано 10 апреля 1869 г. В этот день в арестованных бумагах Станислава Янсена был найден весьма любопытный документ . Чтобы объяснить всю важность сделанной находки потребуется сделать небольшое отступление .
В 1859 г. немецкий гравер и оптик Дове разработал оригинальный способ проверки подлинности бумажной ассигнации путем сличения ее отдельных фрагментов с эталонными через стереоскопические линзы . Определенным образом свернутые ассигнации - проверяемая и эталонная - укладывались под стереоскоп ; эксперт рассматривал их через линзы двумя глазами одновременно и видел либо четкий , крупный фрагмент узора банкноты ( в случае подлинности проверяемой банкноты ) либо расплывающийся , нечеткий и крайне неприятный для глаз рисунок ( в случае рассмотрения подделки ) . В том случае , если обе рассматриваемые купюры вышли из - под одной печатной пластины , изображения , поступавшие от каждого из глаз , в мозгу наблюдателя в точности совмещались , как если бы он рассматривал одну - единственную купюру . В том же случае , когда ассигнации печались с разных пластин , неизбежно возникало несовпадение узоров , а это сразу сказывалось на визуальном восприятии результирующего изображения : оно делалось нечетким и крайне раздражающим для глаз рассматривающего . В основе "способа Дове" лежала простая в общем - то идея : фальшивомонетчику никогда не удастся с математической точностью воспроизвести оригинал во всех его частях . А значит сличение через стереоскоп позволит очень быстро выявить несовпадение узоров проверяемого образца и банкноты - эталона .
По сути , Дове предвосхитил появление сравнительного микроскопа , на использовании которого базируется ныне огромная часть криминалистической науки и практики .
Экспедиция по заготовлению ценных бумаг разработала 20 вариантов проверки подлинности 50 - рублевых ассигнаций по "методу Дове" , тем самым предоставив экспертам универсальную , точную и эффективную методику быстрой проверки подлинности банкнот . Понятно , что все варианты подобной проверки были совершенно секретны и никогда не разглашались . Так вот , картонная карточка , обнаруженная 10 апреля 1869 г. при разборе бумаг Станислава Янсена являлась иллюстрацией одного из этих 20 - ти способов проверки при помощи стереоскопа . На этой карточке было показано как надлежит изгибать эталонную и проверяемую купюры , размещать их под линзами стереоскопа и какой именно узор рассматривать . На найденной картонке карандашом рукой Станислава Янсена было написано "фиг. 17 - я" .
Что и говорить - находка была убийственна ! Станислав Янсен никак не смог объяснить появление в своих бумагах подобной карточки . Ее одной было бы достаточно , чтобы возбудить полицейское расследование , даже в отношении лица , незапятнанного прежде подозрением ...
Доклад о сделанном открытии ушел на самый верх : были проинформированы и Министр юстиции К. И. Пален , и Управляющий Третьим отделением Его Императорского Величества канцелярии граф П. А. Шувалов , и сам Государь .
Тем временем было установлено , что Герминия Акар свернула свою торговлю , распродает в спешке остатки товара , договорилась о сдаче помещений , которые находились в ее распоряжении и забронировала места на железной дороге в берлинском экспрессе . Стало ясно , что m - le Акар имеет намерение покинуть столь негостеприимную для французов северную столицу .
И Кони , и Путилин ясно понимали , что прямых улик против этой женщины , скорее всего , найти не удастся - если они и существовали , то были уничтожены сразу по аресту Янсена . Поэтому крайне важными становились улики косвенные , в добывании которых очень большую роль призваны были сыграть полицейские методы сбора информации . К апрелю Путилин уже имел довольно полное и верное представление о манере действий Акар . Взвесив все "за" и "против" , оценив качество собранной полицейскими информации , А. Ф. Кони принял решение произвести арест французской модистки . Опасаясь , что в случае доклада по инстанции , ее успеют предупредить великосветские друзья - доброжелатели , Кони проинформировал Министра юстиции Палена о принятом решении уже после ареста Акар .
В целом ожидания следователей подтвердились - ничего достойного внимания среди вещей Герминии Акар обнаружено не было . Однако , неудача обыска не поколебала уверенности всех , причастных к расследованию лиц , в том , что француженка была полностью в курсе тех махинаций , которыми занимался ее бухгалтер . В этом убеждали многочисленные свидетельства самых разных лиц - соседей Акар , ее работниц , клиентов - в один голос твердивших о постоянных проблемах с разменом денег , получаемых из рук владелицы модного салона . Именно на таких свидетельствах и решили строить обвинение следственные власти .
Весна и лето 1869 г. прошли в напряженных следственных действиях : допросах , очных ставках , изучении самой разнообразной документации имеющей отношение к делу . Были допрошены дипломатические курьеры французского посольства ; чтобы получить разрешение на это потребовалось запрашивать Министерство Иностранных дел Французской республики . От этих лиц была получена довольно важная информация , которая впоследствии вошла в обвинительное заключение и послужила предметом ряда полемических столкновений в зале суда .
Было допрошено большое количество соседей Герминии Акар и вообще лиц , могущих сообщить ценную информацию о ее деятельности а Петербурге . Далеко не все из допрошенных соглашались на роль свидетелей в суде , но в целом за несколько месяцев прокуратуре удалось собрать довольно представительную когорту лиц , способных дать весьма сильные показания против модистки . Что было особенно важно , среди этих лиц были и члены французской колонии в Петербурге т. о. никто не смог бы упрекнуть русский суд в преследовании по мотивам национальной нетерпимости .
Для Эмиля Янсена , почти не говорившего по - русски , был сделан официальный перевод материалов следственного дела . Это , вообще , очень серьезный и тонкий момент во всех делах , связанных с преступлениями иностранцев . Мало просто обратиться к хорошему переводчику и попросить его перевести текст , каких - нибудь 10 - 15 томов стенограмм . Документы проходят процедуру тщательного согласования , подобную той , какая осуществляется в отношении межгосударственных договоров перед их подписанием . Для этого нотариус должен заверить аутентичность разноязычных документов . Понятно , что когда речь идет о сотнях бумаг весьма большого текстового объема , требуется целая группа переводчиков , переписчиков и юристов , каждый из которых должен быть компетентен как в филологии , так и в различных областях права .
Безусловно , за быстрой подготовкой судебного процесса по "делу Янсен и Акар" стоит огромная организационная работа самых разных организаций : Министерства юстиции , Министерства иностранных дел , Министерства внутренних дел .
Кроме Эмиля Янсена с переводом дела пожелала ознакомиться и Герминия Акар .
Обвинительное заключение , подписанное прокурором Петербургского окружного суда А. Ф. Кони , считало доказанным , что отец и сын Янсены организовали по предварительному уговору между собой ввоз в Петербург 360 фальшивых кредитных билетов 50 - рублевого достоинства заграничной механической подделки , т. е. виновны в преступлении , предусмотренном статьей 573 "Уложения о наказаниях ..." . Герминия Акар считалась виновной в том , что выпускала в обращение фальшивые государственные билеты 10 - рублевого достоинства , зная лиц , занимающихся их переводом из - за границы ; эти действия подпадали под ст . 576 "Уложения о наказаниях ..." . Обвинительное заключение подчеркивало , что никто из обвиняемых виновным себя так и не признал а значит и не раскаялся в содеянном . Следствие на всем протяжении сталкивалось с упорным запирательством обвиняемых и их нежеланием открыть правду и тем уменьшить тяжесть грозящей кары . Обвинительное заключение было составлено из весьма суровых и бескомпромиссных оценок и изобиловало большим количеством вменяемых в вину моментов ; последнее особенно касалось Герминии Акар . Вместе с тем , эпизоды связанные с расследованиями в Путивле ( в отношении Августа Жюэ ) и Варшаве ( в отношении Якова Шенвица ) , упоминались весьма кратко , буквально в один абзац . Понятно , почему это было сделано : прокуратура решила не ослаблять текст заключения введением косвенных данных , а сосредоточиться на фрагментах наиболее сильно обличающих обвиняемых .
Председательствовать на судебном процессе с участием присяжных заседателей был назначен товарищ председателя Петербургского окружного суда Сабуров . Обвинение поддерживал Кони . Станислава Янсена защищал присяжный поверенный Буймистров , Эмиля Янсена - Спасович , Герминию Акар - Языков . Адвокаты были очень сильны и , принимая во внимание , что наверняка они пойдут по пути размежевания защит , можно было ожидать в высшей степени острой борьбы не только между обвинением и защитой , но и внутри защиты .
После почти четырехмесячного ознакомления обвиняемых с материалами следствия , была назначена дата начала судебного процесса - 25 апреля 1870 г.
При открытии слушаний по делу никто из обвиняемых виновным себя не признал .
Первым важным пунктом обвинения являлось доказательство того , что Янсен неоднократно сносился с Францией через дипкурьеров посольства , т. е. минуя должный таможенный и пограничный контроль . Для доказательства этого в суд были вызваны работники курьерской службы . Так кабинет - курьер Гани показал , что еще в 1862 г. он перевозил для Станислава Янсена пакет из Франции . После этого с подобной же просьбой последний обращался еще пять или шесть раз ; перевозимые пакеты имели небольшой размер ( "немногим более 10 - рублевого билета" , - сказал Гани ) и потому за их доставку курьер ничего не брал . Другой курьер - по фамилии Жилу - рассказал о том , что к нему с просьбой доставить пакет из Парижа в Петербург обратилась Мелина Янсен . Женщина уверяла , что в пакете будут находиться ничего не значащие бухгалтерские счета . Жилу согласился выполнить просьбу , но с условием : он желал увидеть содержимое пакета до запечатывания . На следующий день Мелина Янсен принесла курьеру заклееный и опечатаный конверт ; Жилу возмутился нахальством и коварством женщины и отказался иметь с нею дело .
После этого настала очередь показаний Обри . Их очень веско подтвердил Георг Газе , бывший свидетелем переговоров Обри сначала с Мелиной Янсен , а потом и с ее супругом и сыном . Газе добавил и весьма любопытную деталь : он заявил , что был свидетелем того , как в декабре 1868 г. у Станислава Янсена в Гостином Дворе не приняли 10 - рублевую ассигнацию , сочтя ее поддельной . Когда прокурор поинтересовался у Янсена , отнес ли он подозрительный билет на проверку в банк ? тот мрачно буркнул , что ничего подобного не помнит .
Следующим важным шагом обвинения было доказательство того , что отец и сын Янсены были прекарасно осведомлены о содержимом посылки , доставленной Людвигом Обри . Кони по пальцам перечислил телеграммы и письма , летавшие из Петербурга в Париж и обратно на протяжении почти всего февраля 1869 г. Если Риу и Янсен и впрямь переправляли посылку некоего Вернике - да притом стоимостью всего 30 франков ! - то отчего столько суеты и трат ? Стоимость срочной международной телеграммы была почти равна плате за посылку бандероли ; нужна была очень веская причина , очень сильное беспокойство , чтобы выбрасывать деньги на дорогостоящую международную почту . Весьма иронично прошелся Кони и по поводу предусмотрительности Эмиля Янсена , опечатавшего бумажные пакеты печатью с тремя лилиями . "Если посылка Вернике не была готова к отъезду Эмиля , то как же она оказалась опечатанной той печатью , которую привез ( Эмиль Янсен ) ?" , - спросил Кони .
Обвиняемые пытались возражать , но получался сущий вздор . Так Эмиль Янсен вздумал обидеться на то , что его назвали "повесой" . Он заявил , что готовил себя к профессии коммерсанта , для этого в совершенстве овладел приемами стенографии . Ему тут же предложили пройти простейший тест : прочесть фразу , стенографически записанную по - французски . Эмиль смутился и сказал , что забыл стенографию через два месяца после окончания курсов . Вот уж выступил ! Уж лучше бы жевал , чем говорил ...
Довольно подробно остановился Кони на разборе показаний обвиняемых в той части , где они рассказывали о некоем Куликове , якобы , ожидавшем посылку Людвига Обри . Прокурор доказал , что Куликова не существовало в природе - этот персонаж выдуман Янсенами на случай возможного ареста и допроса в полиции . Доказательство Анатолия Федоровича Кони было простым и веским : он очень точно воспроизвел последовательность действий обвиняемых во времени . Этот хронометраж показал абсурдность поступков , приписываемых Вернике и Куликову - 16 февраля первый , якобы , договаривается в Париже о пересылке пакетов , а 18 февраля последний в Петербурге уже является на квартиру Янсена их получать и устраивает там скандал . Либо Вернике и Куликов - полные кретины , что все же сомнительно для людей , занятых таким тонким промыслом , как фальшивомонетничество , либо этих персонажей просто не существует . Кроме того , Кони сослался на справки паспортных служб Парижа и Петербурга и розыски означенных полицейскими службами в обеих столицах .
Вообще , первый день судебного заседания прошел при очень мощной атаке прокурора . Защита трещала по всем швам , по многим вопросам адвокаты даже не ввязывались в полемику , поскольку это грозило еще более неприятными выводами для подзащитных . "Дело Янсен" - пример мощного обвинения в суде , опирающегося на великолепно проведенное предварительное следствие . Помещенные на нашем сайте "дело Максименко" или "Тифлисское дело" являются наглядной иллюстрацией того , как отвратительно сработанные на предварительном следствии дела рассыпаются в суде под ударами квалифицированной защиты . "Дело Янсен" является примером прямо противоположным ; защита Станислава и Эмиля Янсен не смогла отвести ни одного пункта обвинения , на котором настаивал прокурор .
В конце вечернего заседания 25 апреля 1870 г. дошла очередь и до Герминии Акар . По совету адвоката она выбрала оптимальнейшую в ее положении защиту : отнюдь не оспаривая факта злоупотреблений Станислава Янсена , Акар утверждала , что ничего об этом не знала , поскольку была далека от фактического ведения дел . Ее , дескать , стезя - фасоны , выкройки , великосветские клиенты ; растамаживание грузов , платежи - это удел Станислава Янсена , кому и чем он платил , надо спрашивать у него .
Несмотря на очевидную вздорность заявлений в таком духе , опровергнуть их представлялось совсем не так просто , как могло бы показаться на первый взгляд . Кони начал с приглашения для дачи показаний соседей Акар . Леопольд Дезиметьер , швейцарский подданный , владелец булочной в доме Клея на Михайловской улице ( в том же доме помещался и салон Герминии Акар ) , показал , что к нему постоянно обращались девушки из магазина Акар за разменом 10 - рублевых билетов . Дезиметьер охотно менял ассигнации , поскольку получал от покупателей в основном мелкие деньги . Но вот с дальнейшим разменом 10 - рублевок не раз возникали проблемы ; если Дезиметьеру не удавалось в конце - концов избавиться от подозрительной банкноты , он возвращал ее обратно в кассу m - le Акар . Там эти деньги принимали спокойно и не удивлялись возврату своих же денег . В подтверждение своих слов Дезиметьер сослался на свою сестру Жозефину , которая лично носила Герминии Акар назад 10 - рублевые ассигнации .
Дезиметьера сменил на свидетельском месте артельщик Кондратий Филиппов . Он дал показания очень похожие на те , которые прозвучали из уст булочника . Филипов сказал , что случаев получения сомнительных 10 - рублевых билетов из салона Акар было много ; такое случалось и в 1867 г. и в 1868 г.
Акар твердила , что касса целиком была на Станиславе Янсене , какие ассигнации оттуда извлекались и какие вкладывались - она не знает . Она , как хозяйка салона следила за балансом , а баланс Янсен сводил безупречно и никогда не пытался утаивать выручку .
Было ясно , что на этом и будет стоять Акар .
Следующий день - 26 апреля 1870 г. - начался с заслушивания новых свидетелей обвинения . Маргарита Наво , продавщица салона Герминии Акар в период с ноября 1867 г. по март 1868 г. , показала , что получила от самой хозяйки 10 - рублевую ассигнацию с просьбой разменять ее где - либо . Краски на банкноте были очень бледны , ее нигде не хотели принимать и , в конце - концов , Наво возвратила купюру хозяйке .
Акар осталась равнодушной , спорить с Маргаритой Наво не стала , заявив , что по давности просто не помнит этого случая . Но даже если все так и было , сам по себе этот случай ничего не доказывает , поскольку торговля шла большая , обороты наличности были немаленькие и можно допустить , что попадались и сомнительные банкноты .
Другая сотрудница Акар - Элодия Шевильяр - дважды работавшая в салоне , показала , что очень многие русские купцы возвращали банкноты , утверждая , что они фальшивые и получены именно в салоне Акар . Хозяйка лично обменивала эти ассигнации и по большей части беспрекословно . Примечательно то , что дворяне никогда не предъявляли подобных претензий Акар : то ли потому , что были слишком хорошо воспитаны для таких скандалов , то ли потому , что не получали таких денег на сдачу .
Показания Элодии Шевильяр не сокрушили самоуверенности Герминии Акар . Она невозмутимо продолжала твердить , что вела себя как хозяйка солидного заведения , которая никогда не вступает в пререкания с клиентами и во всем идет им навстречу .
Казалось , француженку ничем не удастся пронять .Перелом произошел внезапно , когда никто этого не ждал и уже казалось , что силы обвинения исчерпаны .
Кони пригласил для дачи показаний Иоанну - Луизу Дозье . Это молодая красивая женщина работала у Акар белошвейкой с августа 1867 г. по апрель 1868 г. и была уволена со страшным скандалом . Акар при расчете вручила Дозье 13 рублей , из которых 10 - были поддельными и Дозье ничего не могла с ними сделать , кроме как оставить на долгую память . Прошло два года - и как все изменилась ! Молодая красивая Дозье появилась в суде светской львицей - в дорогом роскошном наряде и в бриллиантах ; было ясно , что ее жизнь теперь вполне устроена . Акар же сидела на скамье подсудимых и находилась во власти показаний некогда обманутой ею белошвейки ! Какова гримаса судьбы !
Кони оставил об этом кульминационном моменте суда очень интересные воспоминания , имеет смысл их процитировать : "Она ( т. е. Акар ) упорно отрицала свою вину и защищалась очень искусно , с большим достоинством и спокойствием , так что могла произвести впечатление несчастной жертвы случайных обстоятельств . Но это продолжалось лишь до того времени , когда в залу заседания была введена бывшая у ней мастерицей Маргарита Дозьер ( ошибка Кони , Дозье звали Иоанна - Луиза ) . Последняя пробыла у Акар три месяца и вследствие ссоры с нею , была ею рассчитана , причем молодой красивой иностранке , выброшенной на улицу большого , чужого и полного соблазнов города , ее бывшая хозяйка всучила в следуемые по расчету 13 рублей фальшивую десятирублевку . Через два года после этого Дозьер явилась в залу суда свидетельствовать против Акар , блистая красотою , в изящном дорогом наряде и с большими бриллиантами в ушах и на пальцах . Ее вид почему - то , быть может , по каким - нибудь воспоминаниям о распрях интимного свойства до того раздражал подсудимую , что она потеряла все свое спокойствие , стала усиленно жестикулировать , постоянно перебивать Дозьер и , задыхаясь от гнева , предлагать той вопросы оскобительного характера . Дозьер отвечала ей с благодушной улыбкой и очень мягко , очевидно , давно простив ей эти 10 рублей и , быть может , даже считая их первым толчком к своему настоящему благополучию . Но Акар просто выходила из себя и в своих длинных и ненужных объяснениях указывала на такие условия и обстановку в хозяйстве и "делопроизводстве" своей мастерской , которые составляли сами по себе улику против нее самой ."
Адвокат Языков пытался остановить свою подзащитную , но она не захотела его слушать . За полчаса оскорблений в адрес Иоанны Дозье Акар в глазах присяжных уничтожила саму себя . Пелена спала , Акар показала себя таковой , каковой и была на самом деле : злобной , циничной , изолгавшейся .
Пытаясь сгладить впечатление от показаний свидетелй обвинения , Языков заявил о вызове в суд своих свидетелей . Сущность сделанных ими заявлений можно выразить одной фразой : а вот нам Акар фальшивых денег не давала ! По большому счету такая манера ведения защиты ничем обвиняемой помочь не могла .
Прокурор не без сарказма прокомментировал появление в суде свидетелей Языкова : "Защита выставила ряд свидетелей , которые говорят , что им никогда фальшивых денег не давали . Но преступление всегда совершается относительно определенных лиц , а не всех приходящих в соприкосновение с виновным . На одного обокраденного , побитого , обманутого приходится всегда несколько человек , которых обвиняемый не затронул ... Они благодаря случаю , обстановке или личным видам обвиняемого избегли возможности быть его жертвами" . Дескать , Акар вас не обманула , так и будьте счастливы !
Суд закончил свою работу 26 апреля 1870 г. После полутарочасового совещания присяжные заседатели вынесли вердикт ; все обвиняемые признавались виновными в предъявленных им обвинениях . Решением суда они приговаривались к тюремному заключению , с зачетом срока содержания под стражей в период следствия , и возмещению причиненного государству ущерба , оцененного в 32 560 рублей .
Дело Станислава и Эмиля Янсен и Герминии Акар является , безусловно , замечательным образчиком профессиональной работы правохранительных органов самодержавной России . Можно предположить , что канва расследования отнюдь не столь проста и очевидна , как это может показаться на первый взгляд .
Прежде всего , представляется не очень убедительной мотивация действий Людвига Обри , пошедшего на контакт с полицейской службой другого государства . Дипкурьеры , как и разведчики - люди , пользующиеся особым доверием и работающие в исключительно тяжелых условиях . История дипломатии 18 - 19 - го веков пестрит случаями нападений на них , подкупа , похищений секретной почты . Понятно , что в когорту этих лиц попадали люди доверенные и многократно проверенные . И очень странно видеть , что они , работающие в условиях постоянных провокаций и проверок , берутся за доставку частной корреспонденции совершенно посторонних лиц , даже не дипломатов . Скорее всего , Обри и Гани , сознавшиеся в доставке посылок Станиславу Янсену , возили их вовсе не за деньги и не от большого желания , а потому , что на то давалась команда руководства . И Обри вскользь упомянул об этом . Если это так , то почему Янсен мог пользоваться - и пользовался - услугами дипломатических курьеров ?
Он появился в России в 1858 г. После Крымской войны прошло всего три года ; позиции французской разведки оставались в то время сильно ослабленными , деятельность дипломатической миссии заморожена , агентурные связи - ослаблены и кое - где , в силу антифранцузских настроений в обществе , разорваны . У Станислава Янсена замечательная легенда : он может быть коммерсантом , но если не пойдет коммерция , может быть доктором , может читать лекции или пойти в преподаватели Университета ( напомним , он доктор медицины ) . У Янсена долги в Париже , а значит - он управляем и открыт для давления . Он родился и вырос в России ... Да это же просто идеальная кандидатура для нелегальной работы в интересах французской разведки
Чем он занимался в России ? Контролировал французскую колонию и , видимо , с самого своего появления занимался сбытом фальшивых денег . Напомним , Гарди подавал заявления о поддельных 50 - рублевых ассигнациях образца 1856 г. , которые он видел у Янсена . Деньги эти он получал ... от своего руководства во Франции , которое засылало подделки дипломатической почтой . Система была отлажена и работала великолепно ; за Станиславом Янсеном стояла мощь мировой сверхдержавы . Он потихоньку расплатился с парижскими долгами , стал заметным деятелем французской колонии в Петербурге , снял роскошную квартиру в самом центре российской столицы .
В этом месте вполне уместным представляется вопрос : для чего французская разведка могла заниматься вбросом в Россию поддельных денег ? Для того же самого , для чего это делала разведка Наполеона в 1810 - 11 гг . , когда по России пошли гулять 70 млн. фальшивых ассигнаций . И для того же , для чего в те же самые годы русская разведка чеканила голланские деньги и вываливала их в глубоком европейском тылу . У всех этих акций цель была одна - экономическое ослабление потенциального противника , подрыв доверия населения к деньгам и разрушение платежной системы . Продолжение политики другими средствами . Ведь не обязательно это должны быть пушки ...
Что изменилось к февралю 1869 г. ? Франция оказалась на пороге большой войны с быстро развивающейся Пруссией , разгромившей в 1866 г. Австрийскую империю . В этих условиях резко возрастало значение дружественного альянса с Россией . Вброс фальшивых русских денег не только перестает быть важен для французов , но напротив , прямо не в их интересах . Многолетнюю операцию можно сворачивать ...
Можно это сделать по - разному : уйти тихо , незаметно , а можно провалить агента и в качестве жеста доброй воли даже помочь его изобличить .
В сентябре 1868 г. провалился Жюэ , хозяин цеха по изготовлению шпал . В его документах русская полиция нашла письма Янсена . Что ж ! тем хуже для Янсена . Скорее всего , к тому моменту его руководители были прекрасно осведомлены и о доносах Гарди ( письмо начальника тайной полиции Клода тому подтверждение ) . Т. е. французы понимали , что Янсен уже попал под негласный контроль русской полиции . Падающего подтолкни !
Идет время - месяц , другой , ничего как будто бы не происходит ... Русские не спешат арестовывать Янсена - хотят взять с поличным . И в Россию отправляется Обри с задачей организовать "поличное" .
Вдумайтесь сами , уважаемые читатели , как могла разорваться зашитая на деревянной коробке клеенка , если коробка эта лежала в специальном опечатанном мешке , который в свою очередь , лежал в специальном опечатаном кожаном бауле ? Этот баул не кидали и не роняли - его аккуратно положили на полку в поезде в Париже , взяли оттуда через четыре дня в Петербурге и , держа все время в руках , довезли от Варшавского вокзала до набережной Мойки , 15 .
У Обри не было никаких оснований вскрывать зашитую в клеенку коробку , кроме одного - прямое указание руководства "провалить" Станислава Янсена . И Обри пошел к обер - полицмейстеру , и рассказал там , что у него в мешке разорвалась клеенка на коробке , а в коробке оказались деньги .
Думается , Эмиль Янсен и не побежал по Миллионной улице с коробкорй под мышкой потому как раз , что никак не ожидал подобного вероломства со стороны руководителей отца .
Готовность французских коллег помочь в изобличении преступников , скорее всего , никого в Петербурге не обманула . Про Герминию Акар сыскная полиция знала и так - ее связь с Янсеном не составляла большой тайны . Переписка Янсена много месяцев подвергалась перлюстрации - это видно из материалов следственного дела ; и Шувалов , и Путилин были прекрасно осведомлены о том , что пишет Станислав Янсен и что пишут ему . Все знали , что в начале марта должен появиться Людвиг Обри и привезти долгожданную посылку .
Французы разрешили своим дипкурьерам свидетельствовать в суде - это , вообще - то , неслыханное событие . По договоренностям , достигнутым на Венском конгрессе , кабинет - курьеры были приравнены к дипломатам ; они были неприкосновенны , плюс к тому , могли оставаться на территории другого государства вооруженными . Пригласить дипкурьера в суд , примерно то же самое , что вызвать повесткой самого посла . Однако , французы на это пошли . Почему ? Они делали хорошую мину , демонстрировали дружеские чувства , смотрите , дескать , мы ваши друзья ! А российские власти сделали вид , что поверили : ах , если друзья , то приходите , и давайте показания ! На самом деле все это выглядело довольно унизительно для французов и без сомнения за всем этим стоит большой политический расчет .
Остается последний вопрос : почему Станислав Янсен не рассказал о своей особой миссии в Третьем отделении или сыскной полиции ? Или в суде , наконец ? Ответов может быть несколько : он предпологал отбить все нападки обвинения и выйти на свободу . Или , например , имея во Франции недвижимость , рассчитывал вернуться туда после отсидки в русской тюрьме . Понятно , что если бы он взялся разоблачать французскую разведку шансов на это у него не осталось бы . Может существовать и третий вариант ответа : Янсен взялся было делать соответствующие признания , но его остановили сами жандармы . Политические интересы Российской Империи на том этапе требовали установления хороших отношений с Францией . Публичный скандал был не нужен . Поэтому Станислава Янсена могли выслушать и попросить никогда больше никому этого не говорить .
Вообще , дело Янсен и Акар заслуживает большой и серьезной книги ; некоторые его нюансы обозначены в этом очерке лишь конспективно , вполслова . Это , безусловна , была большая победа российской правоохранительной системы .
И наконец , самое последнее замечание : практика "государственного" фальшивомонетничества являлась одним из излюбленных приемов тайной дипломатии наших предков . Печатали не только бумажные ассигнации , чеканили и монеты . Откройте - ка каталоги и посмотрите , сколько и каких иностранных денег изготавливалось на отечественных монетных дворах и сколько наших денег подделывалось иностранцами ! И в годы войн , и в мирное время . Впрочем , мирного времени в этой войне как раз и не бывало ..
